Услышанные сегодня стихи из Второго Послания к Коринфянам св.Павла побуждают задуматься о реалиях, в которых совершалось служение Апостола – о том, насколько тяжёлыми они были. В своих посланиях он пишет о бедствиях, нуждах, тесных обстоятельствах, ударах, темницах, изгнаниях, однако вовсе не для того, чтобы выставить себя героем – он просто констатирует факты. А между тем, за этим сухим перечислением стоят реальные события, реальные испытания, тяготы и бедствия. Но, что бы с ним ни происходило, Павел продолжал служение и являл себя как служителя даже в самых крайних обстоятельствах, вплоть до самого конца. А ведь было так просто потихоньку от всего этого отойти и вернуться к уважаемому положению фарисея и наследственного римского гражданина. Ещё один важный момент. В услышанном сегодня чтении из 2-го Послания к Коринфянам Апостол говорит «мы», тем самым показывая, что тяжкие испытания выпали не только на его долю, но и на долю многих других служителей и членов Христовой Церкви, шедших путём апостолов. Но, также, как и Павел, они оставались верными, воплощая в жизнь его слова: «мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем».

Церковь созидалась в очень непростых условиях, не столько благодаря, сколько вопреки им. И вот вопрос: почему она вообще выжила? Почему не распалась под ударами гонений? Потому что это была не возглавляемая сворой проходимцев политическая партия и не клуб по интересам, а народ Бога, в служителях Которого была реально видима Господня благодать. «Мы неизвестны, но нас узнают». Люди видели эту благодать, видели её преображающую силу и хотели приобщиться к ней. И так было не только во времена апостолов. В книге воспоминаний о соловецком лагере, рассказывается о нескольких истинных служителях Господа. Один из них – обычный приходский священник, попал в общую казарму, население которой было далеко от всякого благочестия. Но священник не убоялся, а заговорил. И бывшая в нём благодать была почувствована. Его слушали, никто не сделал попыток его перебить или остановить. Впоследствии он пользовался величайшим почтением со стороны всех заключённых, ибо это был не требоисполнитель, не торгаш в рясе, каковые сейчас расплодились в изобилии, но истинный пастырь, преисполненный Божественной любви. Однажды его спросили, не сожалеет ли он об утрате прихода, в котором служил ранее? Он сказал, что ничуть не сожалеет, потому что Господь дал ему приход намного больший – и при этом показал на находившихся в казарме заключённых. На протяжении нескольких лет, вплоть до кончины, на Соловках же и воспоследовавшей, его служение продолжалось, являя собой зримое выражение слов Апостола: «но во всём являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах». И вот посмотрите: ситуации апостола Павла и священника, о котором только что говорили, равно как и множества христиан в годы гонений вовсе не благоприятствовали служению, а они являли себя как служителей. Сейчас всё иначе: за имя Христово в лагеря не сажают, камнями не закидывают, в лицо не плюют, а со служением плохо. Что же мешает нам являть себя как служителей – закон Яровой что ли?

Если посмотреть на нынешние реалии, то становится отчётливо видно, что все неприятности, могущие сопутствовать нашему служению сегодня, по сравнению с тем, что перенесли Павел и великое множество наших братьев, в том числе российские новомученики и исповедники, совершенно ничтожны. Да, в сегодняшнем мире христиан преследуют и убивают. «Исламское государство» режет христиан именно за то, что они христиане. В арабских странах типа Эмиратов за переход в христианство полагается смертная казнь. Но в России-то ничего этого нет! Здесь никто, по крайней мере пока, не мешает исполнять своё предназначение как учеников Христа. Так вот, узнают ли нас, как Его учеников? Или наоборот, не узнают, потому что не хочется, как сейчас говорят «светиться», хоть чем-то отличаться, выделяться? Вполне возможно, что и не хочется, однако где же тогда агапе, Божественная любовь, побуждающая думать в первую очередь не о себе, не о своём благе, а о благе ближних? Ведь, если служение для них не совершается, то они не получают того, что могли бы получить. Как уверовать, если не услышать, и как услышать без проповедующего? «Нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем». От нас не требуется ходить по квартирам, пытаясь проповедовать тем, кто откроет – хотя вот такие служители дьявола, как «Свидетели Иеговы», ходят и в смысле роста сегодня лидируют. От нас требуется быть светочами миру, чтобы ближние находили в нас утешение и прибежище, обогащались благодатью, обретали, как говорит Апостол, «нелицемерную любовь и слово истины». Это вполне возможно, если осознавать ответственность за находящихся рядом. Или мне всё равно, спасётся мой ближний или, пребыв в противостоянии Богу, погибнет? А если всё равно, то в чём тогда моё христианство? Неужели являть себя как служителя в гонениях проще, нежели чем в дни благоденствия? Павел говорит: «мы неизвестны, но нас узнают». Однажды я повёл в Кремль бывшего проездом в Москве американского коллегу. В стоимости билетов для граждан России и иностранцев была большая разница, я не стал брать иностранный билет, только предупредил коллегу, чтобы он молчал. Он молчал, но, тем не менее, был опознан контролёршей, так что доплатить всё-таки пришлось. И вот что удивительно. Он был одет очень непритязательно – в таких куртках полмосквы ходило, лицо тоже самое простое – более всего он похож на тренера, но, тем не менее, был распознан. Т.е. похож, но всё-таки иной, и в таковой инакости опознаваем. Вот так же и мы должны быть узнаваемы в качестве учеников Господа. Похожи, да - но, тем не менее, иные, потому что «во всём являем себя, как служители Божии». Сие означает: что бы ни творилось кругом, мы сохраняем верность Господу, потому что мы – Его достояние, Его народ и пребываем таковым вне зависимости от политического режима или экономической системы. В силу этого мы неблагонадёжны для мира, потому что не принадлежим ему и подчиняемся лишь в той мере, в какой сие подчинение не противоречит Божьей воле. Но поистине, лучше быть неблагонадёжными для мира, нежели чем неблагонадёжными для Небесного Царства. Именно поэтому по выражению Апостола «нас почитают обманщиками, но мы верны». Мы верны, но не миру и не политическим режимам, а Богу.

Павел пишет: «мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем». В сущности, у нас нет ничего кроме Евангелия. Все архитектурные красоты и музыкальные изыски, почитаемые сегодня непременной принадлежностью Церкви, отнюдь не являются таковой. Можно вполне обходиться без них, как в тех же Соловках, где не было никаких внешних атрибутов, а вера и служение были. В то же время сегодняшняя Европа, изобилующая красивейшими церквями, чем дальше, тем больше погружается в безверие. Сопоставление этих двух реалий наглядно показывает, что не внешние красоты и не мирское благосостояние, за которым сегодня столь многие гонятся, а только Евангелие может открыть перед человеком перспективу будущего, сообщить жизни цель и смысл; только оно может сохранить душу для вечности. Евангельская истина есть наше сокровище, но оно дано нам не для того, чтобы мы держали его при себе, а для того, чтобы несли дальше, являя заблудшим во тьме свет вечности. Ради успеха благовестия, ради обретения ближними жизни мы и должны быть узнаваемы как служители, как ученики Христа, которым в этом мире нечего и некого бояться, потому что никто и ничто не в состоянии лишить нас вечности и участия в Царстве Божием. «Мы никому ни в чём не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всём являем себя, как служители Божии … нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем». Аминь.