Вы – соль земли. Если же соль потеряет свою силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить её вон на попрание людям. Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного.

Ещё совсем недавно непременной частью российских пейзажей были разорённые церкви. Они есть и сейчас, хотя, конечно, их стало намного меньше. Что пробуждает созерцание такого храма? Глубокую печаль. Стены ещё стоят, но кроме них нет ничего: ни престола, ни предстоятеля, ни молящихся. Вместо пола – трава, окна выбиты и только осыпающиеся фрески напоминают о прежних временах, когда в этих стенах возвещалось Слово Божие и совершались Таинства. Теперь же это просто руины. Формальный христианин во многом похож на них. Да, есть внешняя оболочка, есть крестик на шее, который ещё хоть как-то напоминает о вечности, но внутри нет ничего, что хоть как-то воссоединяло бы с ней. Формальный христианин напоминает церковь, в которой разместилось учреждение, обращённое исключительно к преходящему – и не более того. Созерцание подобных как храмов, так и людей невыразимо грустно. То, что должно было быть или когда-то было маяком, привлекающим и притягивающим светочем, теперь не более чем руины, в которых нельзя найти ничего. Маяк угас, светоч перестал светить. Он стал неспособным исполнить то, ради чего был создан. Следовательно, он перестал быть нужным. И, вследствие неспособности исполнить своё предназначение, он обесценивается. К развалинам церкви перестают относиться как к церкви – это просто камни. Если святой крест Господень из почитаемого символа нашей веры превращается в ювелирное украшение, к нему и относятся именно как к украшению, неспособному сказать что-либо ни сердцу, ни уму. Точно также относятся и к формальным христианам – их не воспринимают, как христиан. Они самые обычные люди, ничем не отличающиеся от неверующих, призванные к свидетельству, но ставшие неспособными к нему. И это то самое, о чём сказал Господь: «Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить её вон на попрание людям». Но Господь создал Свою Церковь не для того, чтобы она была тускло коптящими останками. Церковь должна быть реальным светочем, действующим в соответствии со своим предназначением.

В гористых местах храм строился на высоком, отовсюду видном месте. На равнинах башню венчали длинным, издалека заметным шпилем. Даже сегодня при подъезде к небольшому городку мы видим прежде всего шпили и башни церквей. Эти башни были ориентирами, по которым путник мог понять, что приближается к населённому месту, где может найти отдых, а в случае необходимости и защиту. Точно также в окружающем мир мраке и тени смертной каждый христианин должен быть ориентиром для ищущих небесной благодати; маяком спасения, указующим людям путь к вечности, к свету Царства Божия. В этом сущность христианства, в этом сущность служения каждого ученика Господня. Господь открыл Себя нам не для того, чтобы в глубочайшей тайне мы сохраняли сие сокровенное знание, недозволенное ни для кого, кроме узкого круга посвящённых. Наоборот, Он заповедал сделать сие познание достоянием как можно большего числа людей. Тайными могут быть сатанинские секты. Христианство не может быть тайным – оно может быть только явным. Но что такое христианство? Это не внешняя форма и не исполнение обрядов, как многие ошибочно полагают. Все обряды, за исключением установленных Христом Таинств, вторичны. И если в мире будут разрушены все церкви, исчезнут гимны и песнопения, иконы и статуи, христианство не исчезнет. Что же такое христианство? Это жизнь во Христе и со Христом. А если конкретнее, то это жизнь, в которой человек настолько захвачен величием и любовью Христа, что просто не в состоянии жить так, как живут люди, не познавшие сего. Христианство - это проникнутость Христом, о которой сказал апостол Павел: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос». Следствием сего становятся открытость для нужд ближних, жертвенность, отсутствие злобы, ненависти и злорадства, повседневный труд, как служение Богу и, что самое главное, устремлённость к вечности. Христианство – это образ жизни, основанный на ценностях Божьего Царства, на частичной принадлежности к нему уже сегодня. Именно это основание и делает жизнь христиан другой, отличающейся от жизни неверующих. Её инакость заключается в том, что она чище и светлее, потому что Христос дарует внутреннюю свободу, освобождение от власти мирских условностей. Симон-Пётр, узрев преображённого Христа, сказал: «Господи, хорошо нам быть здесь». Когда человек пребывает во Христе и со Христом, присутствие Господне становится реально ощутимым. Оно должно ощущаться настолько, чтобы о нашем доме, о нахождении в нашем присутствии люди могли сказать то же самое: хорошо нам быть здесь. Людям свойственно тянутся туда, где им хорошо. И если они будут тянуться к нам, ощущая благодатность Божьего присутствия, то потянутся и дальше – к источнику благодати, т.е. к Богу. А именно в этом и заключается наше предназначение, о котором Спаситель сказал: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного». Христос назвал учеников, а это значит и нас, солью земли. Это не случайность. Соль придаёт вкус, соль сохраняет. Наша задача – дать почувствовать нашим ближним вкус вечности и сохранить их для Царствия Небесного. Для этого мы предназначены, для этого мы посланы в мир.

Если всего этого нет, если вместо учеников есть только украшенные нательными крестиками руины; если христианство является чем-то тайным, то кому оно нужно? Богу? – никак. Людям? – тем более. И нам тоже не нужно, потому что, скрывая свою веру, не являя её, не свидетельствуя о ней, мы нарушаем волю Божию. А нужен ли Богу тот, кто не исполняет Его волю? «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить её вон на попрание людям». Кому нужен негодный работник? Он будет отовсюду уволен. Слова Христа о соли, утратившей свои свойства, являются предостережением. Предостережением, побуждающим нас постоянно оценивать самих себя, дабы не случилось самого страшного – дабы мы не стали пустоцветами, не принесшими никакого плода в жизнь вечную. Жизнь меняется. Храмы, в течение десятилетий лежавшие в руинах и запустении, сейчас восстанавливаются, снова превращаясь в маяки спасения. Но восстановленные стены это не более чем стены, чем некоторое количество определённым образом уложенных камней. Чтобы они стали чем-то большим, их должны заполнить восстановленные души. Души, как и стены, можно разрушить. И в деле восстановления именно они должны стоять на первом месте. Потому что если нет душ, то и стены не нужны. Души нуждаются в восстановлении. Особенно сегодня, когда наша страна находится в состоянии духовного одичания, которое не уменьшается, а напротив, увеличивается, причём создаётся впечатление, что нынешние правители не только не препятствуют сему, на напротив, деятельно способствуют. Не стоит надеяться на то, что эта ситуация каким-то образом разрешится сама собой. Не разрешится – особенно если ничего не делать. Русскому человеку свойственно упование на некоего доброго дядю. При империи веровали в доброго царя, при советах в генерального секретаря. Но никакого доброго дяди нет, не было и не будет. Мы имели возможность почувствовать это в полной мере, ибо, когда на нас обрушились гонения, мы уповали на справедливость архиепископа, мудрость синода, защиту со стороны государства. Реальность в очередной раз показала всю несостоятельность подобных надежд. И тогда мы начали действовать сами. Мы не убоялись ни людей, ни обстоятельств и немало потрудились для того, чтобы сохранить построенное в предшествующие годы. Наш труд не оказался напрасным. Мы сохранили самое главное достояние Церкви – себя, свои души Христовых верных. Мы сохранили нашу общину именно как общину, как народ Божий. И то, что мы не рассеялись и не погибли, то, что мы сохранились, даёт нам возможность и далее исполнять волю Спасителя – быть солью земли и светочами миру. В воскресный день мы соединяемся для того, чтобы, напитавшись Словом и Таинством, исполниться сил, потребных для каждодневного свидетельства о Божьей милости. А силы нужны. Потому что нет более тяжкого труда, чем восстановление изломанных, одичавших душ. Это действительно тяжкий труд, доставляющий немало горестей. Но в нём есть и великая радость, ибо нет ничего более радостного, чем посеять благое, заботиться о посеянном и потом увидеть, как сие благое всходит, возрастает и приносит плоды, освобождая ближнего от власти смерти и увлекая его к жизни, к вечности, к новому творению. Поистине, нет ничего более глупого, нежели лишать себя этой радости. Поэтому «да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного». Аминь.