Способен ли человек возлюбить кого-нибудь так, как говорит Моисей, т.е. «всем сердцем, всею душою и всеми силами»? Да, безусловно. Собственно говоря, именно такою и бывает настоящая любовь. При ней другой человек становится частью тебя самого, все его проблемы и нужды, горести и радости воспринимаются и переживаются как твои собственные; вся твоя жизнь сосредоточена на нём и в нём. Если сие чувство взаимно, то в этом мире нет ничего, что могло бы с ним сравниться! Думаю, что тот, кто хоть раз в жизни всерьёз влюблялся, понимает, о чём я говорю; понимает, что состояние, о котором говорят слова Моисея – не абстракция, не преувеличение, но вполне возможная реальность. Что ж, в отношении другого человека такие умонастроения вполне понятны. В конце концов, никто иной, как Сам Господь вложил в нас способность к такому чувству и предрасположенность к нему. Но каким образом сие чувство может относиться к Богу? Насколько применимо чувство всепоглощающей любви к существу, которое во-первых абсолютно ничем не похоже на человека; во-вторых невидимо; и в-третьих настолько выше человека, что это даже трудно себе представить? Даже среди людей взаимность между вышестоящими и нижестоящими не очень-то возможна. Имущественное положение или социальный статус существенно ограничивают выбор партнёра – так было раньше, так остаётся и сейчас. Получение бедной невестой большого наследства было достаточным основанием для расторжения помолвки с небогатым женихом. И если так происходит среди людей, то что тогда говорить о Боге, возможности Которого вообще несоразмеримы с человеческими? Так возможно ли одинаковое по силе чувство к равному (человеку) и абсолютно не равному (Богу)? По всем параметрам вроде бы нет, но тем не менее Моисей даёт совершенно однозначную заповедь: «… люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими». Более того. Он говорит это не современным людям, но жившим за несколько тысячелетий до Пришествия Спасителя, а они воспринимали Творца совсем не так как мы. Через Христа и во Христе Бог открылся нам, как любящий Отец, участвующий в наших нуждах и заботах и ведущий нас к спасению от смерти, к воскресению и жизни вечной. Для евреев же, вышедших с Моисеем из Египта, Бог был силой неотмирной, весьма грозной, и к тому же в значительной степени силой карающей. И, тем не менее, наставляя народ перед завоеванием земли обетованной, Моисей говорит именно о любви.

Мы живём во времена Нового Завета, имея откровение Иисуса Христа, во ипостаси Которого Бог явился миру не так, как некогда являлся Моисею. Во Христе Он стал намного ближе и доступнее, потому что Христос, при всей своей божественности (которую, кстати, Он не очень любил являть), внешне был во всём подобен нам. Разумеется, в отличие от нас Он не имел на Себе греха, но разве у нас написано на лбу, что мы грешники? Да, бывает, что у человека откровенно порочное лицо, но так случается нечасто. В основном же представители рода человеческого с внешней стороны выглядят ничуть не менее достойно, нежели в своё время выглядел Спаситель. Именно поэтому во Христе и через Христа человек получил возможность увидеть Бога совершенно иначе – не в непостижимой высоте небес, но живущим жизнью человеческой, т.е. приближенным, доступным, сострадающим, и даже претерпевшем многие бедствия вплоть до мучительной смерти. Соответственно появилась возможность и для иного отношения, т.е. для той самой любви, о которой говорил Моисей – для любви уже не разрушаемой неравенством.

Возможность действительно появилась, но только была ли она использована? И если кто-то скажет «да», то тогда можно задать встречный вопрос – почему же тогда мы то и дело нарушаем волю Христа, причём зачастую вполне сознательно? Когда человек кого-то любит, то охотно исполняет пожелания того, кого любит – я бы даже сказал, исполняет с радостью, не испытывая от исполнения никакого дискомфорта. Почему же исполнение воли Господа зачастую выглядит, как исполнение трудовой повинности?

Как известно, в человека не влюбляются просто так, сходу. Мгновенной может быть только страсть. Что же касается любви, то таковая возникает позже, ибо основывается не на внешнем, а на внутреннем. Для того, чтобы любить человека, нужно увидеть его душу, по достоинству оценить её и восхититься ею, а для всего этого нужно время. И, может быть, по отношению ко Христу у нас нет должной любви именно потому, что мы не удосужились заглянуть в Его душу? Если так, то можно сказать только одно – напрасно. В этой жизни мы уделяем внимание многим и многим, куда менее достойным, чем Господь. Так почему бы не уделить внимания Христу? При чтении литературы или (в более современном варианте) просмотре кинофильмов и сериалов мы проникаемся различными эмоциями по отношению к вымышленным, никогда не существовавшим личностям – причём одним симпатизируем и всерьёз переживаем из-за их проблем; по отношению к другим испытываем ярко выраженную неприязнь и обсуждаем со знакомыми перипетии судьбы героев так, как будто это действительно жившие или живущие, связанные с нами люди. Св.Писание повествует нам не о вымышленной, а о совершенно реальной личности. Почему бы нам не проникнуться определёнными эмоциями ко Христу, Который, в отличие от героев литературных или киногероев, не только был реальным, но и остаётся таковым, ибо существует и сегодня. Более того. Он не просто существует - с Ним можно общаться. Разумеется, это общение отличается от того, которое мы имеем между собой, но тем не менее оно существует. Остаётся только выяснить, зачем нужны эти эмоции, зачем нужно общение, да и нужно ли оно вообще.

Разумеется, при желании можно обойтись без всего. В том числе и без общения со Христом. Но будет ли от этого польза? Не думаю. Потому что не может быть пользы в лишении себя того, черезо что можно многое обрести. Любовь к человеку привносит в жизнь нечто совершенно особенное – то, что порою очень сложно описать словами. В том числе меняется восприятие мира, он становится другим – намного более ярким и радостным. И если любовь человека может дать многое, то тем более может дать любовь Божия. Только для того, чтобы таковая действительно могла что-то дать, она должна быть разделённой, взаимной хоть в какой-то степени. Мы очень часто обращаемся к Богу со всевозможными прошениями. В церкви, во время богослужения, мы произносим слова хвалы и опять-таки прошения. Это правильно, ибо Господь Сам заповедал нам поступать так. Но чего стоят все наши прошения и восхваления, если между ними хотя бы иногда не встречаются слова любви? Разумеется, в любви не объясняются публично и общинное богослужение не очень для этого подходит, но общение с Богом не исчерпывается богослужением. У нормального христианина большая часть общения приходится на будние дни, на частную молитву, творимую втайне от всех. И будет очень хорошо, если в этой частной молитве найдётся место не только для прошений, но и для искренних слов любви. Бог любит нас – неужели эта любовь останется неразделённой? Аминь.