Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. Не суди́те, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам. Сказал также им притчу: может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму? Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его. Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

Профессор Челленджер и профессор Саммерли, два героя известного романа Конан-Дойля, имели весьма различные взгляды на вопросы науки, которой занимались, поэтому, оказавшись участниками одной экспедиции, каждый день яростно спорили друг с другом. Однако, их споры кончались, как только они вспоминали некоего доктора Иллингворта. Стоило прозвучать этой фамилии, как воцарялось полное согласие, и оба профессора единодушно набрасывались на общего врага. Эта ситуация как нельзя лучше иллюстрирует весьма часто используемый «принцип третьего» - принцип, который позволяет двум людям найти общую позицию и воссоединиться. Трудно представить, как бы выглядело наше общение, если бы в нём не было этого третьего. Впрочем, в самом факте, что два человека говорят о ком-то третьем, нет ничего плохого. Плохое появляется тогда, когда этот третий становится осуждаемым третьим. Между тем, чаще всего именно так и происходит. Ведь, как правило, мы обсуждаем кого-нибудь именно для того, чтобы его осудить. Для чего осудить? Для того, чтобы почувствовать своё превосходство. Как сказано в романе «Золотой телёнок», Паниковскому было приятно думать, что существует кто-то ещё более жалкий и ничтожный, нежели он сам. Совместно осуждая ближнего за его неправильности, мы чувствуем себя правильными, и это удивительно улучшает настроение. Проконтролируйте свои телефонные разговоры, разговоры с домашними – сколько процентов в них занимает обсуждение и осуждение кого-то третьего? Но вот, что особенно примечательно: во время такого рода разговоров самим себе мы кажемся хорошими и правильными, однако те, кого мы обсуждаем и осуждаем, имеют на этот счёт совершенно иное мнение. Для них третьими являемся мы. И поверьте, они могут сказать о нас не меньше, чем мы о них. Причём небезосновательно. Потому что в каждом из нас есть немало неблаговидного, что может быть осуждено. Именно поэтому и говорит нам Христос: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата своего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?». Мы любим судить и осуждать, мы любим выносить приговоры, но есть ли у нас право поступать так? Где гарантия того, что произносимый нами приговор будет справедливым? Ведь для того, чтобы восторжествовала справедливость, обстоятельства дела должны быть полностью ясны. Но кто может сказать о себе, что знает своего ближнего настолько хорошо, что суждение о нём будет полностью объективно? То есть, сказать-то можно, но будет ли это правдой? Поверьте, даже о самом близком человеке мы НЕзнаем намного больше, чем знаем. Поэтому оставим суд и приговор Богу, Который действительно знает всё. У нас совершенно другое предназначение, и именно в его исполнении жизнь подлинного христианина приобретает ярко видимое отличие от жизни формального христианина и неверующего.

Каково же наше предназначение? Указать ближним путь к вратам вечности, а, кстати, и самим туда придти. Великая цель, не правда ли? Но великое всегда начинается с малого, подобно тому, как первая Мировая война началась с политического убийства, которое вполне могло быть расследовано в обычном уголовном порядке. Поэтому давайте начнём именно с малого, с самой обычной повседневности, с самых обычных разговоров – не о высоких материях, не о сути мироздания, а о наших ближних. Начнём с того, что постараемся никого не осуждать. Это очень непросто. Каждый день даёт массу поводов для осуждения, причём порою вполне заслуженного. И всё же постараемся «наступить на горло собственной песне». Если не имеем что сказать доброго, лучше промолчим. И даже такое молчание послужит во благо, ибо может стать источником доверия. Почему люди боятся откровенности? Потому что, рассказав о сокровенном, ты рискуешь стать объектом злословия, осуждения. Рассказав о сокровенном, ты рискуешь получить удар по самому больному месту, причём со стороны именно того, кому сказал слишком много. И если человек в твоём присутствии злословит кого-нибудь, кто может дать гарантию, что потом он не будет точно так же злословить тебя самого? Но если человек не злословит и не осуждает, если недостойное деяние ближнего становится для него предметом не злорадства, но сожаления и сочувствия, если таковое деяние вызывает стремление помочь ближнему отстраниться от недолжного, то на смену страху придёт доверие, и благой посев даст обильный урожай в жизнь вечную. Осуждающий и злословящий всегда преследует личную выгоду. О ком или о чём больше всего заботились люди, лившие грязь на собраниях нашей общины – о Боге, о Церкви, об общине? Никоим образом. Они заботились либо о своих интересах, либо об интересах своей группировки. Но Иисус не призывает заботиться о своей выгоде, Он призывает заботиться о ближнем; Он призывает не брать, а давать. Более того. Он говорит, что отдав, можно получит намного больше, чем взяв. «Давайте и дастся вам: мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше…». Наша беда в том, что мы привыкли именно брать. Воспитанию этой привычки способствовало всё, происходившее в государстве на протяжении нескольких последних десятилетий. Увы, даже в Церкви эта привычка находила поощрение. На протяжении многих лет возрождавшееся российское лютеранство получало слишком много помощи от заграничных жертвователей. В результате в Церковь шли не для того, чтобы принести в жертву Богу сокрушённый дух, не для того, чтобы послужить Ему, но для того, чтобы что-нибудь получить. Причём, увы, отнюдь не небесную благодать. Но если мы считаем себя учениками Христа, именуемся христианами, то должны следовать заветам своего Учителя. А Христос хочет, чтобы Его ученики не столько брали, сколько давали. Поэтому как в пределах общины, так тем более за её пределами мы должны стремиться к тому, чтобы не брать с ближних, а наоборот, давать им. Следуя Св.Писанию, мы говорим о жизни христианина, как о служении; об исполнении им своего призвания тоже как о служении. А служение всегда жертвенно, потому что ищет не личной выгоды, но славы Божией.

«Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его». Нам никогда не превзойти Христа, но приблизиться к Нему мы можем. Не аскетическими подвигами, не исполнением обрядов, а именно служением. Можно читать Библию и подолгу молиться, можно с внешней стороны быть весьма благочестивым, но если нет соответствующей жизни, если нет жертвенного служения, тогда всё вышеуказанное благочестие стоит не больше, чем благочестие самодовольного фарисея из притчи Спасителя - фарисея, который вроде бы пришёл молиться, а на самом деле возвышал себя за счёт осуждения ближних: Благодарю Тебя, Господи, за то, что я не такой, как другие люди или как этот мытарь… Но если всё наше благочестие фарисейское, то мы не сможем исполнить своего главного предназначения – благовестования. Потому что если наше благочестие фарисейское, то это значит, что мы не поняли Христа и являем именно то самое, о чём Он сказал: «Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?». Увы, в этом случае врат вечности нам не достичь. И, что самое скверное, по нашей вине их не достигнут и другие.

Каждый из нас грешник. Каждый из нас делает много плохого и недолжного. Подумайте о том, как много претензий к нашей жизни может быть у Бога. Вполне обоснованных претензий. Ведь, в отличие от человека, Бог действительно знает всё. Тем не менее, несмотря на это знание, Он не отвергает и не осуждает нас. Именно поэтому Он сошёл в наш мир, дабы, во искупление наших грехов, взойти на крест Голгофы. Именно поэтому Он и сегодня участвует в нашей жизни, помогает нам и оберегает нас. Более того. Как сказано в Писании, Он посылает дождь не только праведным, и не только над праведными сияет солнце. Он даёт хлеб насущный всем людям, даже тем, кто не хочет знать о Нём. В момент мучительных страданий на Голгофе Он молился о Своих распинателях, о том, чтобы совершаемый ими грех был прощён. И если Спаситель поступает так, то почему мы, Его ученики, ведём себя иначе? Мы призваны идти путём Христа, приближаться к Нему, уподобляться Ему. И мы уподобимся Ему, когда перестанем осуждать; когда будем благословлять, а не проклинать; когда будем стремиться давать, а не получать; когда будем действовать по Его слову: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд». Аминь.