В нашем обиходе весьма часто звучит слово «любовь». Сие неудивительно, если учесть, как много внимания уделяется этой теме и в личном общении, и в искусстве, и в средствах массовой информации. Проблема, однако, в том, что по большей части этому слову придаётся неправильное понимание, ибо обычно им обозначается страсть. И фраза «я тебя люблю» означает скорее «я тебя хочу». Неправильное понимание приводит к ошибочным действиям – например, к скороспелым, слишком поспешным бракам, основой которых является не столько любовь, сколько желание. Однажды ко мне пришла пара, выразившая желание совершить церковное бракосочетание. На вопрос: а сколько вы знакомы, последовал потрясающий ответ: три недели. Спрашивается: как можно за три недели узнать друг друга настолько, чтобы связать свои судьбы до конца жизни? Никак. Поэтому люди, о которых я говорю, получили отказ и предложение придти через год. Почему такая поспешность становится возможной? Во-первых, потому, что в людях кипит страсть; а во-вторых, они ошибочно полагают, что эмоции, испытываемые ими сейчас, останутся при них и далее. Но это заблуждение, потому что всё меняется, а кое-что меняется очень быстро. В том числе страсть по удовлетворении проходит – соответственно, основанный на таковой союз лишается своего основания и распадается - распадается именно потому, что был основан на страсти, а не на любви. Но в таком случае, в чём разница между страстью и любовью, как отличить одно от другого? Скажем так: страсть ищет своего, а любовь нет, потому что истинно любящий ориентирован не на себя, а на того, кого любит. Любящий служит, не имея в виду своих интересов, не ища никакой выгоды и не ожидая никакого вознаграждения, потому что наградой становится сама возможность служения. Когда есть такое служение, есть такое чувство, то все запреты, о которых говорят 10 Заповедей, становятся неактуальны, потому что любящий не станет у любимого ни красть, не лжесвидетельствовать против него, ни чего-то у него желать и т.д. Вот почему апостол говорит, что «любящий другого исполнил закон». Это и есть та любовь, которая должна лежать в основе союза между людьми, в основе супружества. Однако Господь хочет, чтобы люди имели любовь не только к супругам, но и к ближним – к людям, как таковым. И вот тут начинаются проблемы, потому что извечный вопрос в таких случаях – «а кто мой ближний»?

Мир, т.е. сообщество вне Христа, даёт очень чёткий ответ на этот вопрос. Ближние – это прежде всего семья, потом народ и страна. Т.е. понятие близости определяется родством либо кровным, либо этническим. Но именно этого не приемлет Господь, являющийся Отцом всех людей. Поэтому и Церковь Он создал, как сообщество, стоящее над всеми и состоящее из всех. Т.е. родству кровно-этническому противопоставляется родство духа, сообщество, объединённое Кровью Христа, Его жертвой, спасением и грядущим Царством. В идеале, в Церкви не должно существовать никаких привычных социальных различий, в ней могут встретиться люди, которые при обычных обстоятельствах не встретились и не общались бы никогда. Но, как ни странно, проблема ближнего возникает вновь, только уже в церковном контексте. Кто мой ближний? Мой единоверец. В Церкви вокруг меня ближние, т.е. свои, которых надо любить, а снаружи чужие, к которым никакая любовь неприменима. Многие люди, считавшие себя христианами, так и полагали. В результате чего и появлялись эпитафии типа «такой-то был хорошим христианином и убил 75 индейцев». Между тем Христос послал нас не друг ко другу, а в мир, чтобы возвещать Евангелие, возвещать Божью волю, возвещать истинного Бога. А Бог есть любовь – так сказано в Писании. Соответственно, возвещая Христа, мы должны возвещать и любовь, а как её возвещать, если сам таковой не имеешь? Как можно говорить о любви человеку, которого на самом деле ты презираешь или, паче того, ненавидишь? Никак невозможно. Язык не повернётся. А если повернётся, то это будет чистейшее лицемерие. Служить же тому, кого презираешь или ненавидишь, и подавно не получится. Я не утверждаю, что надо любить всех людей - это совершенная абстракция и говорящий, что любит всех, скорее всего не любит никого. Любить надо тех, кто находится рядом с тобой, т.е. людей, встречающихся тебе на жизненных путях. Это непросто. Прежде всего, в силу предубеждений социального или этнического свойства. А, кроме того, люди порою ведут себя так, что их не только невозможно любить, но даже нейтрально относиться тяжело. Что ж, если говорить о предубеждённости, то ведь Христос умер за грехи всего мира. Следовательно, в каждом человеке мы должны прозревать лик Распятого. Каждый человек может обратиться к истине и стать нашим братом во Христе. Следовательно, не должно презирать и считать чужим кого бы то ни было изначально. А что до всего прочего, то св.Павел говорит нам: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви». Понятно, что насильно мил не будешь, поэтому и сказано в Писании, «если возможно, старайтесь быть в мире со всеми людьми». Но не следует самому эту возможность отрезать, потому что, как уже было сказано, всё меняется. Сегодня человек ведёт себя так, а завтра может измениться, стать совсем другим, стать вполне пригодным для контакта.

Господь хочет, чтобы нашем посредством на земле распространялись любовь и мир и посредством сего люди умиротворялись и воссоединялись, а их души очищались и становились пригодными для грядущего Царства. Подумайте, как изменился бы мир, если бы люди любили друг друга так, как этого хочет Господь! Но увы, они не хотят так поступать. По какой причине? По причине того, что такая любовь означает отказ от самого себя, как мерила всего в этой жизни. Не твои желания и нужды становятся на первое место, а желания и нужды ближнего. Все преступления, вся мерзость мира основывается как раз на том, что на ближнего мне плевать – главное, что хочется мне. Отсюда и воровство, и лжесвидетельство, и прелюбодейство, и пожелание чужого. А мирская мудрость призывает «с волками жить – по волчьи выть», т.е. стать такими же. Мы уже неоднократно говорили о том, что мирская мудрость для христиан неприемлема. И здесь опять получаем подтверждение сему. Мы не можем руководствоваться мирской мудростью, потому что в этом случае наше христианство лишается всякого смысла - ведь мы призваны являть нечто совершенно обратное: отношения, ориентированные не на себя, а на того, кому служишь, не ожидающие воздаяния, не ищущие выгоды. Именно сие мы призваны являть, как святые, как народ Бога – являть и тем самым противостоять мирскому отношению; являть не только в пределах семьи или общины, но в отношении тех, с кем сводит нас Господь. Ведь, как уже было сказано, мы призваны свидетельствовать о Христе, а самое лучшее свидетельство – истинная любовь, потому что, поступая по любви, мы поступаем как Христос, взошедший на Голгофу не ради небольшого кружка учеников, но ради всех людей – в том числе и тех, кто гнал и распинал Его. Христос явил нам Свою любовь, и мы, как Его ученики, призваны нести её далее, водворяя pacem in terris - мир на земле. «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон». Аминь.