Попробуем представить себе учеников Христа в период между Вознесением и Пятидесятницей. Их очень мало – всего около 120 человек – даже в сравнении с численностью населения Иерусалима это капля в море. Они пребывают в ожидании обещанного Христом Дня Сошествия Св.Духа и не делают абсолютно ничего сверх обеспечения повседневных нужд. Кто бы тогда мог подумать, что всего через несколько дней на арену мировой истории выйдет сила, которая реально изменит мир. Эта сила оказалась настолько велика, что не заметить её было нельзя, и государственной власти пришлось с ней считаться и как-то взаимодействовать. Правда, взаимодействие это началось с попыток уничтожения, о чём рассказывается в Книге Деяний. Чем дальше, тем этих попыток было больше и тем больший размах они приобретали, достигая максимумов при Нероне, Диоклетиане и Деции. Однако, оказалось, что таким способом с Церковью ничего сделать нельзя – несмотря на все репрессии, она продолжала умножаться. Тогда её стали пытаться приручить, т.е. согласовать с государством, сделать частью государства. Этот процесс начал император Константин и повёл настолько успешно, что к концу его правления и при его преемниках Церковь в Византии стала вполне послушной, а патриарх превратился в одного из придворных. Потом этот способ взаимодействия государственной власти с Церковью был успешно применён в России. Увы, не только. В таком же положении оказались поместные лютеранские церкви – особенно в Германии, что с особенной силой проявилось в годы нацизма. Изучение истории взаимоотношений церквей с государственной властью в случаях вот такого слияния, а в особенности положение Церкви в Третьем Рейхе совершенно ясно показывает, что для того, чтобы стать и быть частью государства, Церковь должна в значительной степени утратить свою сущность, превратившись из Божьего народа в нечто иное. Почему? Потому что Церковь и государство не совместимы. Слишком много различий. Об одном из них мы слышали сегодня в 1 Послании к Коринфянам: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, … которой никто из властей века сего не познал».

Что такое мудрость? Согласно одному из определений это «Способность грамотного применения знаний. Большой, глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт. Способность находить решение различных проблем, в том числе жизненных, опираясь на свой и чужой опыт». Очень хорошее определение. Осталось лишь понять, на какой опыт делается опора. Совершенно очевидно, что для государства – особенно в его нынешнем варианте – указанный опыт ограничивается видимой реальностью, видимым миром. Опыт богообщения и богопознания сюда не входит. Именно поэтому Павел и проводит разделение: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих». Апостол проводит разделение, потому что не разделять невозможно. Опора на различный опыт приводит к различным действиям. Т.е. решение одной и той же проблемы с опорой на Бога и без таковой может быть совершенно различным. Ведь опыт богопознания ориентирует на вечность, на царство Бога, на соприкосновение с этим царством, а сие означает совершенно иные идеалы, стремления и пути решения проблем. Как говорит Павел, «мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога». Божественная же мудрость настолько отличается от мирской, что представляется миру безумием, о чём опять-таки говорит Павел: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием». Сие неудивительно, потому что когда в сознании на первом месте находится человек, его права и всё прочее в том же роде, то как понять позицию, в которой на первом месте находится Бог и Его воля? Как понять жизнь не для сегодняшнего дня, а для вечности; неискание выгоды, служение без расчёта на воздаяние и т.д. Как всё это понять, когда в мире на первом месте стоит выгода и первый вопрос звучит как «а что я буду с этого иметь?». Понимания и нет. Именно поэтому мир пытается изменить церковь, навязать ей не только свои правила, но и свои воззрения, причём это навязывание происходит агрессивно под вывеской борьбы за права человека, от воплей о которых Европа и Америка уже охрипли. Начали с гомиков, а теперь уже и эвтаназия потихоньку принимает законные формы. Т.е. убийство постепенно становится не преступлением, а нормой. Про аборты вообще нет смысла говорить – это уже давно вполне законно. И вот ведь, что удивительно. Как-то я видел в интернет-новостях сюжет о том, как в какой-то из европейских стран женщину отдали под суд за то, что она вышвырнула в мусорный бак живого кота. Не правда ли, это удивительно: за кота – под суд, а за аборт – ничего. Это, конечно, частный случай, но он является выражением общего закона, о котором нам пишет Павел – нестыковки мирской и Божественной мудрости. Права человека сами по себе неплохи, но они не могут рассматриваться сами по себе. Ибо и сам человек не может рассматриваться сам по себе – вне Бога, вне творения, вне Господнего промысла, частью которого является человек. Соответственно, никакие права человека не могут существовать вне рамок Божественных установлений. Потому что жизнь вне этих установлений не ведёт никуда, кроме извращений, греха и смерти.

Увы, Церковь состоит не из ангелов, а из обычных людей, т.е. грешников. И далеко не все приходят в неё для того, чтобы возрастать во Св.Духе. Именно поэтому в видимой Церкви так много недолжного, противоречащего Божественной сущности: искание выгоды, делание карьеры, подсиживание, война группировок, стремление к извлечению материальных прибылей и т.д. Иной раз смотришь на Церковь и думаешь – а где же тут разница с миром? Ведь всё то же самое. Особенно отталкивает, когда церковные деятели лезут во властные структуры и вообще действуют совершенно теми же методами, что и неверующие. Неудивительно, что люди разочаровываются и отходят, потому что они и так устали от всей мирской мерзости. Они приходят в Церковь в поисках святости и чистоты, а вместо них находят ту же мерзость, что и в миру. А если в Церкви всё то же самое, что и в миру, так зачем в ней находиться? В миру по крайней мере честнее – там делают мерзости, но при этом не рассуждают о святости и чистоте. Только вот куда идти? Если даже в Церкви нет святости, то куда идти? Тупик, безысходность, катастрофа. Вот почему так важно помнить о святости нашего призвания, так важно сохранять то, что дал нам Господь и не уподобляться тем, кто далёк от Него. Как говорит Павел, «Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога».

Бог дал Своим верным, а, следовательно, и нам, Свою мудрость, позволяющую смотреть за пределы видимого мира и потому видеть намного дальше. Равно как и намного глубже постигать причинно-следственные связи. Эта мудрость постигается при обращении к Писанию, молитве и таинствам. Ничем из этого нельзя пренебрегать, чтобы не упустить дар Божий – возможность прозревания обоих миров: преходящего и вечного. «Мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным». Аминь.