Во времена Мартина Лютера, как, впрочем, и задолго до него, добрые христиане искренне полагали, что на небесах ведётся тщательный учёт совершаемых ими дел, как добрых, так и злых. Т.е. на каждого человека заведено нечто вроде бухгалтерской книги, в которую записываются поступки благие и греховные. А когда приходит смерть, то подводится баланс, который и определяет последующую участь – спасение либо проклятие. Отсюда, кстати, вполне естественным образом вытекала концепция чистилища, как месте для пребывания душ, не отмеченных великой праведностью, но в то же время недостаточно греховных для преисподней. Сии воззрения не ушли в прошлое вместе со Средневековьем. Они существуют и сегодня. Надо отдать им должное: в них есть своя убедительность, они по-своему логичны, но увы - при всём этом абсолютно ошибочны. Свидетельство истины, дарованное нам в Св.Писании не даёт нам никаких оснований как для предположений о существовании чистилища, так и о существовании каких-то подсчётов и баланса наших деяний. В вечности существует лишь два взаимоисключающих состояния – спасение и проклятие, вечная жизнь или вечная смерть. И точно также в земной жизни есть только два взаимоисключающих состояния – праведность и неправедность. Человек же в каждый день своего бытия переходит то в одно, то в другое. Ничего хорошего в этом нет и право же – если бы действительно существовал баланс добрых и злых дел, то это было бы намного лучше. Но баланса нет, ибо Господь говорит однозначно: «…праведник, если он отступит от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив? Все добрые дела, которые он делал, не припомнятся; за беззаконие своё, какое делает, и за грехи свои, в каких грешен, он умрёт.». Сии слова с учётом происходящего в повседневности, не оставляют никакой надежды на жизнь, потому что каждый человек каждый день в том или в другом согрешает перед Господом, в том или в другом поступает против Его воли и тем самым обрекает себя на гибель. Таким образом, пророческое слово показывает нашу несостоятельность, являет невозможность спасения своими силами. Выхода, пути, который вёл бы к жизни, оно не показывает. Правда, дальше стоит: «И беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрёт». Но вся ветхозаветная история показала, что соблюсти ВСЕ уставы и обратиться ото ВСЕХ грехов человек не в состоянии. Поэтому у нас не было бы ни выхода, ни спасения, ни жизни, если бы не Христос. Что же соделано Им для нас? Ведь наша неправедность никуда не девалась. Мы грешим ничуть не меньше, чем современники пророка Иезекииля. Почему же тем не менее мы рассуждаем о Царствии небесном и даже надеемся обрети его?

В силу первородного греха человек от рождения является грешником. Если он присоединяется к Церкви, то не перестаёт оставаться таковым. Соответственно, он никак не может стать праведником. Кем же в таком случае он становится а случае воцерковления? Присоединяясь к Церкви, человек, продолжая оставаться грешником, становится в то же время и святым. Кто такой святой? В соответствии с Писанием, это тот, кто принадлежит Богу, входит в народ, который Господь отделил от всех прочих, как Своё достояние. И если человек действительно стремится к тому, чтобы стать Господним достоянием, то неотъемлемую часть его натуры – греховность - Христос принимает на Себя, покрывая её Своею праведностью. Присоединяясь к Церкви, человек не перестаёт грешить, но, будучи покрыты праведностью Христа, сии грехи уже не ведут к смерти, и тем самым человек обретает надежду на вечность.

Сия надежда в определённые времена вызывала радость и эйфорию. Так было в самом начале, когда иудеи, обратившиеся ко Христу, ощутили свободу от пут Закона. И так же было во времена Реформации, когда христиане ощутили себя свободными от налагавшихся Церковью духовных повинностей. Это ощущение свободы настолько пьянило, что люди воспринимали свободу, как вседозволенность, что приводило к весьма тяжким грехам. И до сих пор можно услышать голоса, говорящие о том, что мы можем делать что угодно и ничего не бояться, потому что Христос искупил нас. Но подлинно ли это так? Не думаю, потому что оправдание грешника возможно только в том случае, когда он пребывает со Христом. А пребывание со Христом и во Христе никоим образом не может быть увязано со вседозволенностью. Поэтому стоит задуматься над тем, действительно ли мы пребываем со Христом или только думаем, что пребываем.

Спасение, оправдание даётся человеку по его вере. Но не для кого не секрет, что вера может быть и чисто номинальной. Человек может декларировать себя как верующего, но на самом деле не быть таковым, не иметь в себе благодати и вести жизнь, не имеющую никаких отличий от жизни явного безбожника. У меня есть один знакомый, считающий себя христианином, но при этом открыто хвалящийся своими внебрачными детьми. Каким же образом в данном случае являет себя вера? Формальное исповедание, не реализуемое в повседневности, равно как и видимая церковность, не укоренённая в общении Святого Духа, ничего не даёт и не ведёт ни к чему благому. «…праведник, если он отступит от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив?». Именно поэтому существует учение о видимой и невидимой Церкви, в котором видимая Церковь – сообщество всех крещёных, а невидимая – те, кто действительно спасётся. Спасение, жизнь вечная существует не там, где стоит храм, а там, где есть реальное общение со Христом, пребывание в Нём. Спасение существует там, где люди действительно стремятся принадлежать Богу, проникнуться Его Духом и творить Его волю. Мы - грешники, которые присоединились к народу Божию ради избавления от смерти, ради обретения вечности, и Слово Божие говорит нам: «И беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрёт»… Эти слова, воспринятые в контексте именно Нового Завета, в контексте жертвы Христа, открывают перед нами перспективу вечности и дают надежду на будущее.

А теперь такой вопрос. Если мы обратились ко Христу, если стремимся к пребыванию с Ним и в Нём, то почему тогда так много внимания уделяем внешнему, второстепенному? Например, в нашем собственном приходе то и дело задаются вопросы о том, когда будет готов шпиль. Этим настолько сильно интересуются, что можно подумать, что шпиль - главная часть собора. Когда такие вопросы задают неверующие, видящие в нашем храме исключительно памятник архитектуры, это можно понять. Но когда проблемой шпиля начинают слишком активно интересоваться прихожане, это странно. Странно потому, что беспокоятся об архитектурной детали (без которой, кстати, прекрасно можно обойтись), а не о том, что происходит в приходе. С тех пор, как мы совершаем богослужения здесь, в этом пространстве, я услышал множество вопросов о том, когда будет готов шпиль. И только три человека поделились со мною идеями по поводу обучения в нашей воскресной школе, двое - мыслями по поводу богослужений и ещё двое высказали соображения по поводу духовных дел в общине в целом. Неприятный баланс. Потому что если мы действительные, а не формальные христиане, нам стоило бы побеспокоиться не об архитектуре, а о том, есть ли у нас духовное общение, побеспокоиться о том, как мы живём, чем поддерживаем друг друга. Да, у нас очень красивое здание, но оно будет не более, чем энным количеством уложенных в определённом порядке кирпичей, оно не будет живым, если в нём не будет пребывать Святой Дух. А Святой Дух в нём будет пребывать не тогда, когда появится шпиль или кафедра в неоготическом стиле, а лишь тогда, когда у нас, здесь присутствующих, будет живая вера, побуждающая к стяжанию Духа, к взысканию благодати, к пребыванию со Христом не только на словах, но и на деле. «Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух; и зачем вам умирать, дом Израилев? Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь и живите!». Аминь.