Во всём древнем мире не было места, подобного Храму Истинного Бога в Иерусалиме. Он не был столь грандиозным, как египетский Карнак и не отличался изяществом и красотой греческих святилищ, но он был местом не мнимого, а реального соприкосновения земного и небесного; местом явления Божией славы. Он был не вместилищем безгласных идолов, как языческие капища, а подлинной святыней, в которую иудеи входили с благоговейным трепетом. Это с одной стороны. А с другой есть такая сущность, как сила привычки. Привыкнуть можно ко всему – например, к существованию в скотских условиях. Привыкнуть до того, что это состояние считается нормальным и люди, пребывающие в нём, не возмущаются. А с чего, если всё нормально? Точно так же можно привыкнуть и к жизни вблизи святого места. Привыкнуть настолько, что таковое воспринимается, как фон повседневности. Ну есть и есть – и что с того? Несколько лет назад в сети получило широкое распространение сообщение о драке, учинённой священниками разных исповеданий в Храме Гроба Господня. Если бы эти люди чувствовали, что находятся на святом месте, если бы входили туда с благоговейным трепетом, то такое безобразие не было бы возможно. Но, сила привычки велика, очень велика. Так что привыкнуть можно даже к месту, в котором воистину является Божья слава. Что и продемонстрировал первосвященник Анна вместе со своим семейством, когда устроил не где-нибудь, а внутри самого Храма, в нескольких метрах от Святого Святых, скотный двор и пункт валютного обмена, доходы с которых благополучно оседали отнюдь не в храмовой сокровищнице. Доходы немалые, т.к. цены были абсолютно спекулянтские. Сам факт того, что первосвященник мог до такой степени позабыть своё достоинство и погрязнуть в сомнительных коммерческих операциях, ужасен и отвратителен. Но ещё более ужасно то, что он попрал не только своё достоинство, но покусился на Божье величие, ибо, как уже говорилось, торговля велась не снаружи, а внутри, причём во дворе язычников – единственной части Храма, в которую мог войти иноверец. Не сомневаюсь, что от рёва и вони скота входящие получали сильное впечатление, сводившее на нет все благочестивые чувства. Ни о каком благоговении, ни о каком трепете перед Божьим величием речи уже не было. Трудно представить себе более чудовищную профанацию святыни. И вот, наступает день, когда в Храме появляется Христос, единосущный Сын Божий. Он видит всё это безобразие, после чего, как сказано в Евангелии, «…сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, такоже и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы опрокинул». Чего Он хотел добиться этим действием? Ниспровергнуть Храм, покуситься на основы веры? Никоим образом. Он хотел очистить святыню от того, чего в ней не должно быть, того, что с ней несовместимо. Почему Он хотел это сделать? Евангелист даёт такой ответ: «При сём ученики Его вспомнили, что написано: «ревность по доме Твоём снедает Меня»». Анне и многим другим было безразлично, что происходит в доме, над которым наречено имя Божие. Христу нет. В этом небезразличии и заключается ревность.

Сегодня мы празднуем День Реформации. Дата эта символическая, так как, во-первых, доподлинно неизвестно, действительно ли Лютер прибил к дверям церкви лист со своими «95 тезисами», а во-вторых, Реформация - не единовременное действие, а исторический процесс. Но наличие в календаре означенной даты побуждает нас обращаться помышлениями к этому процессу, чтобы понять прежде всего, почему Реформация началась, равно как и то, почему она должна продолжаться. Так вот, смысл этого процесса тот же самый, что и у деяния, совершённого Христом в Иерусалимском Храме. Хотел ли Лютер ниспровергнуть Церковь, опорочить её? Никоим образом. Опорочить и ниспровергнуть Церковь хотели большевики. Лютер же хотел очищения от всего недолжного, что накопилось в Церкви к его времени. Он хотел очищения от того, чего в Церкви не должно быть, ибо накопившееся недолжное мешало людям видеть Христа. Почему Лютер начал процесс очищения? Потому что ему было не всё равно, его снедала ревность.

Церковь является Божественным установлением, но при этом она состоит из людей, а люди являются падшими существами, обладающими испорченной натурой. И вот с этой самой натурой они приходят в Церковь, причём после воцерковления отнюдь не становятся праведниками. Соответственно, они тащат за собою все свои недостоинства, в результате чего в народе Божием появляется то, чего в нём быть не должно, нечто невыразимо паскудное, столь же мерзкое и неуместное, как скотный двор и меняльные лавки в Иерусалимском Храме. Как мы уже говорили, привычка - великая сила. Народ в силу пассивной косности быстро привыкает к недолжному. Вернее, одни привыкают, а другим всё изначально безразлично. В результате сего в Церкви людям начинает воздаваться больше чести, нежели Богу, а сама Церковь превращается в прислужницу погрязшей в преступлениях безбожной власти. И, вместо обличения греха, начинает его одобрять и благословлять. О каком благовествовании после этого можно говорить? О каком благовествовании можно говорить, если в Писании человек читает одно, а с церковной кафедры звучит нечто совершенно иное? Именно поэтому Церковь нуждается в обновлении, в очищении, причём не время от времени, а постоянно. Очищение же и обновление может совершаться только тогда, когда есть люди, снедаемые ревностью. Люди, которым не всё равно, которые не боятся задаваться всевозможными вопросами и требовать, чтобы на таковые был дан внятный ответ. Почему вот здесь так, а не иначе? Должно ли это непременно быть так, а если да, то почему? Какова тут воля Божия и как действовать, если совершается нечто таковой противоречащее? Широкие массы таких вопрошальщиков боятся и ненавидят. Нельзя трогать установления властей, нельзя трогать заповеданное предками, отцами святыми и не очень. Между тем понятие древность не равно понятию непогрешимость. И разве бывшие ранее нас какие-то другие люди, не нуждавшиеся в Божьей милости, в прощении грехов, в спасении? Не были они другими. И у нас нет никаких оснований почитать их взгляды единственно правильными. Равным образом, у нас нет оснований принимать за истину некое суждение только лишь потому, что у изрекшего таковое на голове митра, а в руках посох. У Господнего верного есть только один критерий истины и её источник – Христос и Его Слово. По отношению ко Христу не допустимо никакое равнодушие. Потому что Он – источник и податель жизни, открывший перед нами путь к вечности. И даже в этой жизни нормальное бытие возможно лишь тогда, когда осуществляется в Его духе. Вот почему истинный христианин ревнует о единстве со Христом и о жизни по Слову Его, с которым сопоставляются все события и явления. Но здесь есть опасность впасть в фарисейское законничество, подменить дух Христа буквой текста. Именно поэтому христианин призван к постоянному очищению как самого себя, так и Церкви в целом.

Христос очистил двор язычников, чтобы входящие на территорию Храма могли настроиться на поклонение Истинному Богу, могли погрузиться в ничем не нарушаемое благоговение. Людям свойственно цепляться за внешнее и второстепенное. Например, как правильно креститься – тремя пальцами или двумя? Но Бога такие глупости точно не волнуют. Следовательно, его верные тоже не должны придавать таким вопросам хоть какое-то значение. Христовы верные, подобно своему Учителю, изгнавшему из Храма торгующих, призваны устранять то, что препятствует благоговению, познанию Божьей воли и её исполнению, препятствует служению Богу делами любви. Второстепенные сущности должны отодвигаться на подобающее им место. Это и есть очищение, это и есть Реформация. Если поступаем так, то она продолжается. А мы находимся в том состоянии, о котором, цитируя псалом 68, евангелист сказал: «Ревность по доме Твоём снедает Меня». Господь да убережёт нас от лености и равнодушия. А.