И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мёртвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.

Во время недавней поездки в Польшу мне довелось присутствовать на церковном погребении. Хоронили женщину средних лет. Церковь была полна народа – близкие, коллеги по работе, просто знакомые. Одни пребывали в великой скорби, можно даже сказать, в отчаянии; другие в глубокой печали. Для них кончина их ближней была однозначным кошмаром и ужасом. И этот кошмар и ужас переживали верующие люди, причём не просто верующие, но польские католики, которых я мог бы назвать исступлённо верующими. И если для них кончина ближней была кошмаром и ужасом, то что тогда должны испытывать люди, не ведающие об Истинном Боге, пребывающие вне общения Церкви, вне веры? Для них кончина ближнего должна быть полной катастрофой, потому что означает его уход в абсолютное небытие. Она означает полное исчезновение, причём исчезновение необратимое. Отсюда те душераздирающие сцены, которые можно достаточно часто наблюдать на так называемых гражданских панихидах – особенно в том случае, если умирает человек среднего возраста. А теперь вопрос: приличествует ли христианам такое настроение, если учесть, что мы имеем (или, по крайней мере, должны иметь) принципиально иное понимание происходящего в момент смерти? Ведь для нас таковая отнюдь не является чем-то безвозвратным и необратимым. Более того. Прекращения бытия смерть для нас также не означает. Вот и получается, что мы говорим, что оплакиваем своих ближних, но на самом деле плачем не о них, а о себе! Да и как можно плакать, как можно скорбеть о тех, кого Слово Божие называет блаженными? Ведь блаженство никак не может быть скорбным. Блаженство всегда радостно. Но о какой радости может идти речь в связи с кончиной? Чтобы понять это, поразмыслим, почему Писание говорит об умерших, как о блаженных.

Прежде всего уточнение: Слово Божие говорит нам о блаженстве не всех умерших, а только лишь тех, кто умер в Господе. Что это значит, и что отделяет этих людей ото всех прочих? Умершие в Господе – это те, кто умер, пребывая в единстве с Богом. А чтобы умереть в состоянии единства с Богом, надо хотя бы какое-то время и жить в этом состоянии. Именно об этом напоминают слова «и дела их идут вслед за ними». А что такое жизнь в единстве с Богом? Это образ жизни, определяемый полным доверием Небесному Отцу. Пребывающий в единстве с Богом уже при жизни является сопричастником Царствия Небесного, ибо принимает Господни обетования как данность, не сомневается в них и живёт соответственно. Для таких людей смерть – не уход в ничто и даже не прыжок в неизвестность, а шествие навстречу Христу, навстречу полному воссоединению с Ним. А что может быть более блаженным и радостным, чем воссоединение с нашим Спасителем, к Которому мы постоянно обращаемся, на Которого уповаем и Которого просим придти? Существует письмо одного из русских подвижников, написанное им сестре, находившейся при смерти. Это поистине удивительное свидетельство того, каким должно быть отношение к смерти у истинно верующего человека. В нём нет никакого страха, сомнения и малейшего намёка на грусть, а тем паче на скорбь. Подвижник радуется её скорой встрече с Господом, просит поклониться ранее умершим родителям и говорит о том, что так как он сам уже преклонного возраста, то скоро они вновь увидятся. История христианства знает немало примеров просветлённой кончины, свидетели которой были не в состоянии скорбеть, потому что видели реальное действие благодати Божией и преисполнялись не скорбью, но миром и надеждой. Всё сие возможно, когда человек действительно пребывает в Господе. Поистине, стоит стремиться к этому пребыванию, дабы даже наша кончина становилась свидетельством о Христе – свидетельством, ввергающим не в скорбь и отчаяние, но просветляющим, умиротворяющим, укрепляющим веру и христианскую надежду.

Разумеется, нельзя сказать, что кончина ближних вообще не может вызывать грустных чувств. Ведь мы расстаёмся, причём никто не знает, сколь долго продлится наша разлука. А расставание всегда грустно, тем более расставание надолго. Грустно лишаться общения, тем более такого, которое доставляло радость. Однако грусть не должна переходить в отчаяние, а тем паче в безнадёжность, потому что смерть в этом мире не конец, а просто перемена, переход в иную грань бытия - ведь у Бога все живы. И если уж о чём и стоит скорбеть, так это не о смерти как таковой, а о недостаточности единства с Богом, недостаточности пребывания в Нём – недостаточности, отторгающей от блаженства и ставящей под сомнение участие в новом творении грядущего Царства. Сегодня мы вспоминаем наших ближних, предваривших нас в вечности – тех, чьи имена сегодня будут оглашены и тех, кто не будет назван. И когда мы будем вспоминать их перед лицом Божиим в нашей молитве, давайте задумаемся о том, были ли они блаженны в своей жизни и кончине? Римская пословица говорит: о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Это изречение, которым многие действительно руководствуются, совершенно несовместимо с христианством. Божий Суд беспристрастен и, соответственно, мы также призваны оценивать человеческие деяния беспристрастно, называя вещи своими именами и не пытаясь представить грешника праведником. Мы призваны к созерцанию жизни предков не для того, чтобы возводить их деяния в ранг нерушимой традиции, но для того, чтобы учиться на их ошибках и, подражая их достоинствам, не повторять их заблуждений и грехов. Вспоминая их, подумаем также и о своей тленности и преходящести, ибо и для нас настанет час перехода в иную грань бытия. Сознавая сие, всеми силами души устремимся к единству со Христом, дабы жить с Ним и умереть в Нём. Устремимся ко Христу, дабы наш исход из нынешнего мира совершился не в мучительном страхе, но с чувством радостного предвкушения блаженной встречи со Христом и всеми святыми и избранными в Его Царстве, которого жаждем, к которому стремимся, и в котором надеемся быть. «Отныне блаженны мёртвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.». Аминь.