Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение у праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами? Ибо вы – храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом».

Когда Павел писал свои послания, в том числе и Второе Коринфянам, Христианская Церковь представляла собою маленький островок в безбрежном океане язычества народов Римской империи. Этот океан охватывал практически все стороны жизни людей того времени. Многие профессии были напрямую связаны с языческими культами: актёры в театрах играли роли богов, скульпторы и художники изготовляли соответствующие изображения, солдаты приносили жертвы цезарю как богу в знак своей верности режиму, архитекторы строили храмы и т.д. Но даже если дело, которым занимался человек, не соприкасалось с культом непосредственно, бытие как таковое всё равно находилось в теснейшем контакте с ним. Все граждане (даже имевшие вольный образ мысли) принимали участие в жертвоприношениях и прочих официальных церемониях, потому что таковое участие было признаком политической благонадёжности, лояльности по отношению к государству. Уклонявшийся от участия самым фактом уклонения вступал в конфликт с государственной властью. Языческий мир признавал множественность богов, т.е. язычники, принадлежавшие к тому или иному народу не утверждали, что существуют боги только их народа. Поэтому в том же Риме было множество храмов, посвящённых богам не только «национальным», но и божествам самых разных колен и языков. И никто не стал бы принуждать проживающего там египтянина отрекаться от богов Египта. Соответственно, для указанного египтянина не было никаких проблем в участии в официальных государственных церемониях, посвящённых богам Рима. Поэтому различные верования никак не разделяли население империи, как, впрочем, и других языческих государств. Единственным исключением из общей картины был иудаизм, признававший бытие только лишь одного Бога. Все же остальные божества полагались не более чем рукотворными идолами, плодом человеческой фантазии. Однако иудаизм был принадлежностью только лишь одного народа, который во-первых, не отличался многочисленностью, во-вторых презирал всех язычников и тщательно оберегал себя от смешения с ними. Поэтому строгое единобожие иудеев не влияло на картину общества в целом. Но вот, на этом фоне появляется стремительно растущее христианство, которое не только, подобно иудаизму, утверждает единственность Истинного Бога и ложность всех иных богов, но ещё, в отличие от иудаизма, стремительно распространяется среди всех народов, среди всех сословий. Это распространение становится источником конфликтов между личностями и обществом в масштабах, равных которым Римская Империя ещё не знала.

Что для обычного среднестатистического язычника означало принять Христа и присоединится к Церкви? Это означало полный разрыв с предшествующей традицией, потому что поклонение Христу ни в какой форме не совмещалось с поклонением ложным богам, т.е. с практикованием любых иных вероучений. Разрыв же с традицией верований означал фундаментальное изменение повседневного бытия. Представителям профессий, так или иначе связанных с языческими культами, приходилось искать себе другое занятие. Неучастие в государственном культе ставило новообращённого в положение политически неблагонадёжного. Отвержение религиозной традиции зачастую вело к расторжениям семейных и родственных отношений. Новообращённый отделялся от общества, потому что христианин не мог следовать обычаям, основанным на идолопоклонстве, хотя бы они были общепринятыми и традиционными. Таким образом, сбывались слова Христа о том, что Он принёс на землю не мир, но меч. И тому, кто желал присоединиться к Новому Завету, приходилось делать нелёгкий выбор между истиной и общепринятыми нормативами. Существует ли этот выбор сегодня? Насколько актуальны для нас слова Павла о несовместимости христианства с идолослужением? Они не просто актуальны. Для нынешнего общества они актуальны в намного большей степени, чем для современников Апостола.

Сегодня христиане уже не маленький островок. Нас десятки и сотни миллионов. Но, тем не менее, мы до сих пор находимся в окружении во-первых, лжеучений, а во-вторых (что намного более страшно) полного безверия, не признающего веры ни в какой форме. Мы живём в государстве, которое провозгласило себя светским, т.е. отделённым от любой веры. А это значит, что единственным законом здесь является закон, написанный человеком – закон, в котором нет никакой опоры на божественный авторитет. Секулярный мир отнюдь не белый и пушистый – он принуждает к своей модели бытия, причём принятые им понятия добра и зла, праведного и греховного далеко не всегда совпадают с волей Бога. Следовательно, нас могут принуждать ко греху и к отступничеству, оставаясь при этом в рамках светской морали. Простой пример. В последнее время так называемое «демократическое» общество насаждает модель всеобщей политкорректности и толерантности. Если мы принимаем эту модель, то Церковь лишается возможности миссии, ибо ложная истина должна быть признанной равноправной с истиной Христа. Соответственно, мы не можем открыто исповедовать Христа и призывать людей присоединяться к нам, потому что это ущемляет язычников и неверующих. Пока в России эта тенденция выражена не очень сильно, но в Европе и США процесс идёт полным ходом – уже есть прецеденты, когда верующие подвергались ущемлениям именно потому, что не считали нужным скрывать свою принадлежность к Церкви и молчать о Христе. Как правило, веяния времени из Европы и Америки доходят до нас с небольшим опозданием, поэтому есть все основания предполагать, что сравнительно через небольшой промежуток времени это придёт и к нам. Однако, дело не только в принуждении к терпимости и почтению по отношению к лжеучениям. Намного хуже, когда к следованию за собой нас принуждает полное безверие. Никто не в состоянии принудить нас посещать языческое капище, но куда деваться от нормативов безбожников, с которыми мы вынуждены общаться ежедневно и столь же ежедневно работать с ними в одних и тех же учреждениях. Реальность показывает, что профессиональная или корпоративная этика могут потребовать действий, несовместимых со Словом Божьим. В каждом деле это может выглядеть иначе, поэтому пусть каждый на своём месте смотрит, насколько его деятельность в целом или какие-то стороны этой деятельности согласуются с верой во Христа, и насколько допустимо наше сосуществование с теми, кто поклоняется иным богам или не поклоняется никому. «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение у праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?». Эти слова Апостола надлежит помнить. Над ними надо размышлять, чтобы в нужный момент сделать правильный выбор.

Для современника св.Павла выбор в пользу Христа зачастую был очень непростым, мучительным и доставлял массу неприятных эмоций. Сегодня получается так, что можно присоединиться к Церкви, но при этом оставаться в рамках мирской морали и быть одновременно примерным прихожанином и вполне адекватным членом общества. Но можно ли? Двум господам служить невозможно и если внутри нас мирская мораль без проблем совмещается с христианской, то есть ли подлинное следование за Христом? Памятуйте, что таковое с точки зрения мирской выгоды всегда ущербно, потому что пребывает в совершенной иной шкале ценностей и приоритетов. Ведь христианин живёт в этом мире не ради сегодня, а ради завтра, не ради достижения земного процветания, но ради обретения жизни вечной и Царствия Божия, о чём сказал святитель Феофан Затворник: «Не тяготейте к земле. Всё тленно – только одно счастье загробное вечно, неизменяемо, верно. И это счастье зависит от того, как проживём мы эту нашу жизнь!». Именно поэтому Апостол пишет: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение у праведности с беззаконием?». Иными словами, от нас требуется верность Христу, не идущая ни на какие компромиссы с другими системами. Общение с этими иными системами возможно лишь постольку, поскольку они не препятствуют следованию за Спасителем. Такая позиция не может быть удобной, и определяемое ей бытие также неудобно, т.к. будет приводить к конфликтам с окружающим обществом точно так же, как и во времена св.Павла. С точки зрения безбожия мирской такая позиция навсегда останется непостигаемой, потому что для постижения надо смотреть вперёд намного дальше границ сегодняшнего дня. Мы живём сегодня, но наш сегодняшний день определяется завтрашним. Наш путь, тот выбор, который мы делаем в каждый день сегодняшнего бытия, определяется не земными целями, но грядущей вечностью. Апостол Павел пишет: «…вы – храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом». Будем помнить об этом, когда предстанем перед выбором, как поступить в той или иной ситуации, дабы наш путь был определён не свом желанием, но волей Бога единого, живого и истинного. Аминь.