В романе «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков, описывая состояние одного из своих героев, сказал, что тот «пил рюмку за рюмкой, понимая, что в его жизни исправить уже ничего нельзя, а можно только забыть». Это описание удивительно точно показывает состояние человека, страдающего от своих неблаговидных деяний, которые на языке Церкви называются грехами. Они есть в жизни каждого из нас. В сутолоке дел мы не всегда помним о них, но приходят минуты тишины, когда память рисует картины того, о чём мы предпочли бы забыть. А бывает и так, что только спустя какое-то время мы осознаём, насколько недостойным было то, что мы когда-то совершили. Вместе с такой памятью приходит мучительный стыд, а порою и леденящий ужас, когда твой внутренний голос вопит: «зачем я это сделал?». И этот ужас усиливается от того, что ты не можешь дать вразумительного ответа – деяние не имеет обоснований. Или, если обоснования были, вдруг осознаёшь, насколько они нелепы и натянуты; осознаёшь, что они были выдуманы тобою самим только для того, чтобы хоть как-то оправдать свои преступления. Я не знаю, есть ли в этой жизни что-нибудь более тяжкое, чем чувство вины. Неприятности рано или поздно проходят, чёрная полоса сменяется белой, а чувство вины, знание о своём грехе остаётся, заставляя порою холодеть даже на солнцепёке. Самое ужасное в том, что зло непоправимо. Будучи выпущенным в мир, оно приносит плоды, которые не могут быть уничтожены. Их можно как-то нейтрализовать, но не уничтожить. И вот, подобно царю Давиду, написавшему 50-й Псалом после того, как его обличил пророк Нафан, мы взываем к Богу, к той единственной силе, которая может изгладить наши грехи, даровать прощение. Да, Бог действительно может дать прощение. Но что это такое, что оно даёт – полное забвение, память, не отягощённую ничем? – что?

Прощение Господне означает, что твоё преступление не будет вменено тебе в вину в час суда, но оно не означает, что ты можешь жить и чувствовать себя так, как будто твоя жизнь была чистой и безгрешной. Бог поднимет тебя и даст силы жить дальше, но воспоминания останутся и будут почти столь же мучительны, как и раньше. И в этом – мудрость Господня, потому что если бы если бы память прощёного уподоблялась чистому листу, то не было бы никаких препятствий к повторению совершённого и через то к умножению зла. Но память остаётся, вместе с ней остаётся ужас от совершённого, и этот ужас – своего рода гарантия того, что тебе не захочется повторить содеянное. Память остаётся, напоминая нам о том, что мы не праведники и не имеем никаких оснований претендовать на это понятие. Она напоминает нам о том, что мы – грешники, и что милость Божия – то единственное, на что мы можем надеяться.

Милость Господня – наше величайшее достояние и сокровище. Сегодня она является в том, что наши преступления не будут вменены нам в час суда. Когда же мы перейдём грань миров и взойдём в новое творение, в град Божий, она окончательно изгладит наши недостоинства и всё то, что мучало нас в этой жизни. «И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло» - так возвещает нам Книга Откровения. Но прощение и милость есть только там, где есть раскаяние. Не формальное, не на словах, а такое, когда вся душа рыдает о грехах своих, вопя к Богу: «омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня». И когда есть такое раскаяние, тогда является милость Божия, подымающая нас из грязи нечестия и дающая желание и силы жить дальше. Сия милость да пребудет со всеми нами. Аминь.